— Обо мне на хрен забудьте, - отмахнулся я.

— Интересные у вас семейные отношения. – Эскулап скрестил пальцы и покачал головой. Что бы это означало? – Полчаса назад прилетела его мать, и она тоже не горит желанием поделиться почкой.

Кто бы сомневался, что для этой твари даже собственный сын – не более чем средство для достижения своих целей. Я был бы очень удивлен, соверши она такой акт жертвенности.

— Мы попробуем найти донора, но на это потребуется время, которого у вашего брата может не оказаться.

— Я не стану инвалидом, чтобы этот засранец и дальше гробил свою жизнь. – Меня чуть не разрывало от злости. От негодования. От тупизны происходящего. Придурок прожигал жизнь, творил, что хотел, а расплачиваться за это должен я? Хрена с два. – Сделайте мне одоление, док – не звоните больше и не пытайтесь внушить мне чувство стыда. Поверьте, вам это не удастся.

Я отрубил видеосвязь и одним залпом опрокинул в себя треть стакана коньяка. Все, что я почувствовал – прокатившуюся по горлу горечь. Но и она не стерла противное послевкусие беседы. Почему люди до сих пор не придумали гаджет, который позволят стереть воспоминания? Сейчас мне бы очень пригодился такой «ластик».

Через час, когда я только-только успокоился и почти вышвырнул историю с бесхребетником в мусорное ведро своей души, позвонила Нана. Честно, я был совсем не в настроении говорить с ней, опасаясь, и не безосновательно, что могу наговорить глупостей, сорваться из-за пустяка, но побоялся, что она может принять это на свой счет.

Проклятье, почему чертовым нахлебникам как никому другому удается вывести меня из себя?

— Ты поедешь к Лэрсу? – без приветствия выпалила Шпилька.

— Конечно, нет.

— Р’ран, Лэрс тебе не чужой. Он в коме! Ты ему нужен.

— Единственный, кто ему сейчас нужен – аппарат искусственной вентиляции легких, - довольно резко ответил я. Какого хрена и она заводит ту же пластинку?!

— Я могу поехать с тобой, - после тяжелого вздоха предложила Шпилька.

— Я уже сказал, что не поеду, Шпилька. Сделай мне одолжение – перестань вести себя, как святая Тереза, потому что тебе это точно не идет. Ты забыла, что у нас были планы на вечер? На всякий случай напоминаю, что пункта «рыдать у больничной койки придурка Лэрса» там нет.

На пару секунд в нашем разговоре повисла тяжелая пауза, во время которой я успел пожелать Лэрсу «здоровья и всех благ». Если хотя бы половина из этого прилетит к нему, братца ждут те еще кошмары.

— Ты серьезно собираешься наплевать на него? – спросила Нана холодным голосом.

— Никогда в жизни не был так серьезен.

— В таком случае сходи в кино в компании своего ослиного упрямства, Р’ран Шад’Арэн, а я потрачу это время, помогая распространить информацию о доноре крови.

И отключилась. Я с минуту тупо смотрел на телефон. Нана, в самом деле, только что послала меня из-за этого придурка? Забила на мое желание устроить ей долбаный ванильный вечер?

Я смял телефон, словно тот был не из стали, а из папиросной бумаги. Растер в пальцах, наслаждаясь ощущением крошащегося пластика, позволяя туману в ладони разъесть то немногое, что от него осталось.

Еще утром я бы вырвал язык тому, кто скажет, что Шпилька не встанет на мою сторону, но, похоже, я ни черта для нее не значу.

Наверное, я довольно долго пытался усмирить своих внутренних демонов, потому что, когда стук в дверь вывел меня из оцепенения, за окнами уже вечерело. Я стряхнул со стола мусор – все, что осталось от телефона, которому не повезло попасть мне под руку – и выкрикнул:

— Убирайтесь к чертям все!

Очень надеюсь, что мои работники успели выучить повадки своего босса и знают, что в таком состоянии меня лучше не беспокоить. Не хотелось бы сорваться еще и на горничную или дворецкого. Но стук повторился снова.

— Я сказал - проваливайте!

С минуту стояла благословенная тишина, а потом дверь осторожно открылась, впуская внутрь знакомую фигуру.

Ну, надо же. Нана, собственной персоной. Я бросил взгляд на часы – если мы поторопимся, то успеем в кино. Честно говоря, после нашего разговора я был очень зол, и если бы она появилась тогда, скорее всего, ничего хорошего из этой встречи не вынес бы ни один из нас. Но сейчас я немного остыл, и если Шпилька пришла с извинениями, буду рад простить ее за то, что сунула нос не в свое дело.

Я встал из-за стола и даже сделал пару шагов навстречу, но остановился, когда она поставила на пол дорожную спортивную сумку. Ох, блядь, что еще за новости?

— Куда-то собралась? – спокойно и холодно спросил я, возвращаясь, чтобы присесть на край стола. И на всякий случай, чтобы не наделать глупостей, взялся ладонями за столешницу, чувствуя, что запросто могу сломать и ее, если Шпилька снова заведет разговор о Лэрсе.

— Мы собрались, - так же спокойно ответила она, хотя то, как она одергивала свитер, с головой выдавало ее волнение.

— Ты из тех девушек, что предпочитают все свое носить с собой? – Я кивнул на сумку. – Даже в кино со всей косметичкой и комплектом сменной одежды?

— Мы летим к Лэрсу, Р’ран.

Просто, мать его, замечательно. Особенно это ее категоричное «мы», как будто у нее есть право решать за меня и как будто несколько часов назад я категорически не высказался на эту тему. Что за фокусы? Она же не такая дура, в самом деле. Или… такая?

— Ты глухая?

— Нет.

— Тебе на голову свалилось что-то тяжелое и у тебя приступы кратковременной потери памяти?

— Нет.

— Ты идиотка, которая не в состоянии понять с первого раза?

— Нет. Прекрати вести себя, как задница с ушами, Р’ран Шад’Арэн. Тебе не идет.

Спокойно, с теплой улыбкой, выверено каждое слово. Конечно, Шпилька нервничала, когда шла в мое логово с этим дерьмом, но к разговору она подготовилась. И я могу хоть треснуть от ярости – она не сойдет с пути. Потому что упрямая, и потому что именно за это упрямство я готов простить ей многое. Но только не воззвания к моей совести.

— Лети к нему, если хочешь, - я махнул в сторону двери. – Только учти, малышка, для меня и тебя это будет билет в один конец.

— Лэрсу нужна не я, а ты.

— Ему нужна кровь и почка, и осел Р’ран, который сделает это по щелчку пальцев. Но, знаешь, осел Р’ран кончился много лет назад, а циник во мне срать хотел на то, что в этот раз любимый братец влип по-крупному.

— Почка? – Нана несколько раз моргнула и прислонилась к стене.

Мне очень хотелось подойти к ней, обнять и тряхнуть, чтобы вышибить из хорошенькой головки всю эту благородную муть, но я не позволил себе такой слабости. Не сейчас, когда правда целиком на моей стороне.

— Ему нужна почка? – повторила вопрос Нана.

— Да, причем Адела уже отказалась принимать в этом участие. Остаюсь только я, и, как ты понимаешь, я тоже пас. На этот раз бесхребетнику придется рассчитывать только на себя. Ну и еще верить, что какой-то такой же, как он, больной на всю голову прожигатель жизни, не разминется с фонарным столбом и отправится на тот свет, подарив ему почку. Знаешь, говорят, шансы довольно невелики, но Лэрс всегда был счастливчиком, так что наверняка дело выгорит.

— Прекрати, пожалуйста, - пробормотала она.

Пошатываясь, стараясь придерживаться рукой за стену, добрела до дивана и тяжело опустилась. Кажется, если бы он стоял хоть на метр дальше, упала бы на полпути. Боги, за что мне все это?

— Почему мать отказалась быть донором?

— Потому что сука, Нана. – Я не собирался извиняться за грубости. Шпилька имела смелость сунуться в террариум Шад’Арэнов, значит, пусть барахтается в этой дряни вместе с нами. – Потому что она всегда жила ради своего удовольствия. Не помню, чтобы она была примерной матерью.

Я не стал говорить, что пока Лэрс был маленьким, его воспитанием, фактически, занимался я. И что всю свою жизнь жалел о том, что не возненавидел его сразу, после рождения. Наверное, так мне было бы проще игнорировать все его выходки. И принять тот факт, что с появлением Лэрса отец забыл о моем существовании.