— Совсем нет. – Я действительно был серьезен, как никогда. – Нужно сделать аборт? Я могу устроить частную клинику, где все сделают быстро и анонимно. И мой самолет…

— У тебя есть самолет? – Серебристые глаза стали огромными, как будто среди бела дня случилось двойное полнолуние.

— Ага, есть. И еще яхта, и…

Нана снова не дала мне закончить, с диким визгом радости бросившись мне на шею. Клянусь, еще никогда и никто не обнимал меня так крепко, что я засомневался в сохранности своего кадыка. И все же, это было приятно.

— Ты правда поможешь? – уткнувшись мокрым носом мне в шею, неуверенно переспросила она.

— Нана, это вообще не проблема. Я думал, на нас метеорит падает, ей-богу. Нашли из-за чего разводить слезы.

— И что я буду должна взамен? – еще более осторожно, уточнила Шпилька.

— Обещание прекратить реветь.

— И все?

У меня язык чесался от предложения в ответ отсосать мне, но это была бы слишком грубая шутка даже для моего дурацкого чувства юмора. Поэтому я просто сказал: «И все», и потянулся за телефоном.

— Ты – лучший! – пискнула она, подрагивая от облегчения.

Я не мог сдержать довольную улыбку.

Через час мы уже были на частном аэродроме, и я забросил в салон самолета пару внушительных чемоданов Авроры. Всю дорогу в машине они с Наной о чем-то шушукались, но, клянусь, я пару раз услышал свое имя. И еще фразу: «Самое сексуальное, что мужчина может сделать для женщины, так это сказать: «Я решу твои проблемы, детка». Надо же, кто бы подумал.

— Спасибо, что устроил это, - сказала Нана чуть позже, когда самолет превратился в крохотную точку и нырнул за облака. – Ты не должен был, она же чужой человек.

— Ты не чужая, - пожал плечами я. – Ты – деловой партнер. Считай, что я сделал инвестицию в наше плодотворное сотрудничество.

— В самом деле, - пробормотала она, пряча ладони в рукава кофты.

Если бы не ее признание о том, что она собирается замуж за моего брата, я бы подумал, что Шпилька хотела услышать другую причину, поэтому списал ее грустный вздох на усталость и нервы.

— Прости, что сегодня все сорвалось, - извинилась она, позволяя мне побыть долбаным джентльменом и усадить ее в машину.

Девчонку порядком штормило, и я предпочел не рисковать. Правда, когда пристегивал ремень безопасности, слишком близко наклонился к ее губам и не смог удержаться от желания погладить нежную искусанную кожу. Нана слабо дернулась, и я быстро одернул руку, вколачивая в голову, словно заклинание: «Она станет женой Лэрса, для этого она тебе нужна – и точка».

— Сегодня был просто момент, которых будет еще предостаточно. Строго говоря, Нана, я почти уверен, что Лэрс уже и так на пределе, иначе он бы не линчевал меня взглядом, словно святой – сатану, всякий раз, когда я просто на тебя смотрел. Парочка поводов для ревности – и он у тебя в кармане.

— А ты получишь свою империю, - дополнила она, смешно сморщив нос. И громко чихнула.

— Скорее, избавлюсь от риска потерять над ней стопроцентный контроль, - поправил я. – Тебе нужно согреться.

Дома я вручи ее заботам слуг и до самого вечера проторчал в кабинете, собирая в кучу всю информацию, ради которой проторчал неделю в командировке. И сделал запрос о том. Что мне срочно требуется новый личный секретарь, потому что, совершенно очевидно, самому мне никак не справиться, а Нана, очевидно, уже не годилась для этих целей.

Во втором часу ночи я, наконец, выбрался из своей берлоги и, разминая затекшие плечи, пошел наверх. Спать не хотелось, поэтому я собирался принять душ и просто поваляться, наслаждаясь видом спящей Наны. Возможно, она пускает слюни во сне? Или храпит? Тогда бы у меня появился повод уцепиться за это несовершенство и выкорчевать из башки странную одержимость.

Я уже собирался войти, когда споткнулся об странный звук. Прислушался, очень надеясь, что ошибся. Увы, нет.

Она плакала.

Явно пыталась сдерживаться, поэтому изредка всхлипывания гасли, как будто из прятали в подушку, но потом слезы снова брали свое. Прошла минута, другая. А Шпилька продолжала рыдать. И я ничего не мог сделать. Потому что ясно, как никогда, отдавал себя отчет в том, что, если я сейчас войду и увижу ее заплаканное лицо – все рухнет. Я просто схвачу ее в охапку и буду успокаивать до тех пор, пока она снова не улыбнется. Откуда я это знал? Понятия не имею, просто знал – и все. Жопой чувствовал, что ли?

Я уселся на пол, облокотился спиной на стену, сжимая кулаки так сильно, что заныли костяшки. Воображаю, как это выглядит со стороны: Р’ран Шад’Арэн торчит на пороге собственной комнаты собственного же дома. Любого, кто появился бы сейчас в коридоре, я бы на хрен разорвал на куски.

Злость пожирала меня изнутри, порция за порцией отрывала клочки моего сердца и бросала в пожарище. Я все ждал, что мне станет лучше, или что Нана перестанет плакать, но шло время – и ничего не менялось. И с каждой минутой я все отчетливее понимал, что здесь, прямо через порог моей спальни, проходит долбаная черта, которую ни за что нельзя переступать, иначе я потеряю совершенно все. И в первую очередь – себя самого. А я пока совершенно не готов к тому, чтобы остепениться с какой-то определенной женщиной. Пусть даже с той, от которой прусь, словно кот от кошачьей мяты. Или еще сильнее.

Понятия не имею, сколько прошло времени, когда за дверью стало тихо. Кажется, прилично, потому что зад я точно отсидел. Но и тогда я не спешил заходить, а подождал еще немного, почти уверенный, что Нана уснула.

В самом дело: она, свернувшись калачиком, лежала на постели, и до сих пор нервно всхлипывала во сне. Я мысленно выматерился, когда увидел, что ее веки напухли от слез, а на подушке остались влажные разводы. Рядом, на носовом платке, лежали заботливо разложенные осколки сломанного крыла треклятой бабочки, и два использованных тюбика суперклея.

Шпилька правда пыталась склеить ее? Не вышвырнула в унитаз, не растоптала в пыль, а пыталась собрать по кусочкам? Хоть, судя по всему, совершенно не преуспела в этом.

Это все большая херня, Р’ран. И ты влип в нее по самые уши.

Осторожно, чтобы не разбудить, я укрыл Нану покрывалом, сгреб в кулак осколки и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Чертов ювелир не хотел отдавать мне и эту, но я нашел много, очень много денежных аргументов, чтобы его разубедить. И еще я знал, что у старика была еще одна, точно такая же, пусть и в личном музее, не для продажи и на другом континенте, и на все про все у меня лишь пара-тройка часов.

И вот это задачка посложнее, чем устроить перелет сестре моей фальшивой невесты.

Глава восемнадцатая: Нана

Я проснулась от назойливой щекотки. Попыталась было смахнуть ее с тыльной стороны руки, которую, как обычно, выставляла поверх одеяла, даже когда жутко мерзла. Пальцы наткнулись на что-то прохладное, что тут же вцепилось в меня лапками.

От неожиданности дремоту как рукой сняло. Я села, смазанным движением протерла глаза – и с удивлением уставилась на бабочку, которая, осторожно перебирая серебряными ножками, взбиралась вверх по моей коже, собираясь покорять локоть, словно Эверест.

Бабочка, целая и невредимая, и в лучах яркого солнца сверкающая, словно какое-то диковинное неземное существо. Я осторожно подставила палец, и странная живая драгоценность переползла на него, хвастливо разложив узорные крылья. Красота, что и сказать.

Вот только я не сошла с ума и точно знаю, что накануне у меня и близко не получилось склеить хоть бы два кусочка. А эта бабочка выглядит полностью безупречной, и совершенно точно не собранной по кусочкам. Не регенерировала же она, в самом деле.

Мой взгляд переместился на вторую половину кровати: выглядит совершенно нетронутой. Р’ран точно ночевал не здесь. Но если не здесь, то где?

Я буквально за шиворот выбросила себя из постели. В душе долго-долго стояла под теплой водой, соображая, что же произошло. Не то, чтобы мы с Р’раном помирились, но все же наше расставание произошло скорее на нейтральной ноте. Конечно, он не обязан спать со мной в одной постели, но создавать видимость того, что у нас все в порядке. Тем более после его недельного отсутствия. Если я это понимаю, то он и подавно не может не знать.